ДП: Что вы думаете о происходящем? Это действительно кризис или мы
просто столкнулись с некими "отдельными кризисными явлениями", как
корректно говорят у в правительстве?
Р.Ш.:
Да, конечно – это кризис, он надолго и всерьез. Мы много слышали
об острове стабильности, действительно, по нам кризис должен ударить в меньшей
степени, поскольку мы меньше других вовлечены в эту виртуализированную
экономику. Однако многое будет зависеть сейчас от эффективности управления на
всех уровнях, начиная от кабинета министров, заканчивая предприятиями малого
бизнеса. Но сейчас господствует психология пережидания, возникло ощущение, что
придет весна и кризис кончится. Ложное ощущение.
ДП:
Вот как раз о том, что делается и хотелось бы спросить. По Вашему мнению,
насколько все верно, или какие-то шаги вызывают сомнение?
Р.Ш.: Слишком много криков "Дайте денег!", причем от далеко
не бедных людей. Дайте денег, разваливаются банки, дайте предприятиям, они же
закроются. При этом, как говорил Шохин (Александр Шохин, глава РСПП – "ДП"), 40%
наших предприятий работают неэффективно, то есть убыточно. Возникает вопрос –
всех спасать? Может для начала поменять там управленцев? Я не понимаю, почему у
нас спасают 28 банков по списку правительства. Они что – все системообразующие?
Кстати, это не только наша беда. И у американцев то же
самое. В этом заключается главная проблема в расхождениях Полсона и Бернанке.
Последний, говорит, что да, нужно спасать институты, которые не позволят рухнуть
системе. Полсон пытается спасти то ли просто всех, то ли всех своих.
Главная проблема – кому делаются финансовые инъекции. Давать
деньги руководителям, которые и развалили потенциально хорошие проекты –
бесполезно. На этих инъекциях больной долго не продержится и все равно умрет.
Так может, подумаем о тех, кто в дальнейшем станет локомотивом роста? А
пока деньги кидают как в топку. Типовой заголовок главной новости в деловых СМИ
полсе таких инъекций: "Фондовый рынок встретил утро незначительным
повышением". У нас разве много игроков на фондовых рынках? Странно
было бы, если после миллиардных вливаний он не подрос. Но имеет ли смысл
бесконечно надувать этот и без того раздутый пузырь? Дайте ему спокойно сдуться,
может быть, более плавно, чем это было бы без поддержки государства.
ДП: У китайцев кризис пишется двумя иероглифами. Один из
них – действительно кризис, а другой – новые возможности. Есть ли сейчас эти
самые новые возможности?
Р.Ш.: Конечно,
есть. Только на самом деле это лишь окно возможностей, и оно очень
скоро может захлопнуться. Я рад, что руководители страны заговорили – выживет
сильнейшей, имея ввиду бизнес. Но опасаюсь, будучи реалистом, того, что
выживут не действительно сильнейшие, а те, кто сильнее присосался к
бюджету.
ДП: Каковы, на Ваш взгляд, будут политические итоги данного кризиса?
И будут ли какие-либо изменения вообще?
Р.Ш.: Есть некоторое ощущение предпаники населения, усиленно
скупающего евро-доллары, изъятие вкладов – это очевидные вещи. Если подход
государства к ситуации не изменится, то мы быстро проедим запасы, и всем
придется тяжело. На встрече предпринимателей с Дмитрием Медведевым
был предложен вариант поддержки бизнеса, по которому необходимо создавать лучшие
условия в точках потенциального роста. Не всегда это требует прямого
финансирования, иногда нужно просто даРаф
Шакировть людям нормально работать. Но помогать необходимо, тому, кто не
ворует, где производство конкурентоспособно, или хотя бы есть перспективы.
Но, к сожалению, система никогда не работает против себя.
Сейчас она монополизирована, не ориентирована на внутреннюю и внешнюю
конкуренцию. Мы используем только концентрацию ресурсов и выбивание для себя
специальных условий на внешне и внутриэкономическом и политическом
пространствах. Я имею в виду "Газпром" и нефтедобывающие компании. Кстати,
мало кто у нас, в отличие от Запада учитывает фактор внешнеполитической ситуации
в целом. В России говорят – "охлаждение отношений", но ведь это не для огурцов
заморозки ранние. За этой риторикой стоят очень даже конкретные вещи, например,
гонка вооружений. Она имеет место быть? Безусловно. И средства на нее выделяются
огромные. И у них, и теперь у нас. Может ли наша страна обеспечить себе
условия для этой гонки, когда падает нефть, а конкурентоспособная экономика еще
не создана? Все пока что напоминает советский сценарий, и я надеюсь, что
руководство это понимает.
ДП: Довольно уже давно сказано – "мир, который мы знаем, подходит к
концу". Подходит? Подошел? Как вы считаете?
Р.Ш.: Все, безусловно, изменится, другое дело как. Лишь бы
это не ограничилось переделом собственности и зон влияния. У нас появились новые
возможности во внешнеэкономической и внешнеполитической деятельности.
Меняется мировая финансовая система, и как она будет устроена, какова будет в
ней наша роль – на эти вопросы необходимо дать определенные ответы. Это совпало
также с рядом политических вызовов, например под вопрос поставлено наше участие
в G8. Важно оно не само по себе, а чтобы мы имели возможность предлагать свои
проекты устройства мира, и находили союзников не только в Иране или Венесуэле.
Да, у России есть свои интересы, но хотелось бы, чтобы наши идеи не носили
изоляционистский характер.
ДП: Вот вы говорите о
переустройстве мира, а в чем оно, кроме кризиса еще выражается?
Р.Ш.: Сейчас у нас и за рубежом требуют реформы
мирового устройства, и кризис а также война с Грузией этот процесс
подстегнули. Всем очевидно, что реформа ООН уже и перезрела, весь вопрос,
насколько мы готовы. Стоит ли замахиваться на такие вещи как Совбез – это реалии
послевоенного времени, и они были крайне выгодны СССР. Сейчас у нас забывают,
что с точки мировой юриспруденции многие положения не являются аксиомами. И их
могут пересмотреть далеко не в нашу пользу.
Упрощенный подход к истории приводит к неверным выводам и
печальным результатам. В Уставе ООН есть два важных тезиса – один о
нерушимости границ, а другой – о праве наций на самоопределение. Они находятся,
как показала послевоенная история, в противоречии друг с другом. Почему
товарищ Сталин пошел на введение этих статей в Устав ООН? Потому, что не
сомневался в нерушимости границ, для обеспечения этого были все силы и средства.
А всякий международный юридический документ и есть фиксация соотношения сил и
средств на определенном этапе.
Но посмотрите, как обе стороны стали применять принцип реал
политик образца 18 века в отношении Косово, Абхазии и Южной Осетии. Мы пошли на
поводу и вместе с оппонентами создали опаснейший прецедент. При этом, сразу
оговорюсь, я не подвергаю сомнению необходимость самой военной операции –
имеется в виду ответ грузинским войскам. Дом наш, Россия, сплошь состоит
из таких вот национльных образований. И американцы дают нам ясно это понять – мы
видим, что сейчас происходит в Ингушетии. Мы не можем позволить себе
свести международные отношения до сведения счетов во дворе.
ДП: Хорошо, но это все глобальные вещи, предлагаю поговорить о более
насущном для медиа бизнеса? Что теперь будет ним?
Есть две основные тенденции. Всякого рода гламурно-глянцевые
проекты, конечно, серьезно пострадают. Лозунг "Веселитесь и обогощайтесь!"
становится неактуален, а на первый план выходит проблема выживания. Если
вспомнить 98-й год, то качественные деловые издания, которые не врут, тогда
выиграли. Но, к сожалению, очень часто этот успех сталкивается со внутренними
проблемами. Вместе с ростом аудитории растут и расходы на бумагу, на
типографию, на рассылку, а рекламный поток при этом, ведь мы говорим о кризисе,
имеет тенденцию усыхать.
ДП То есть бумажные
СМИ провалятся?
Р.Ш.: Скажем так, с большой долей
вероятности можно утверждать, что кризис в наибольшей степени
подстегнет развитие Интернет-изданий, где накладные расходы пока ниже, кроме
того, они легче доходят до потребителя, более гибки и универсальны. Перетекание
рекламы из оффлайновых изданий в онлайновые ранее медленное, сейчас укоряется.
Ориентируясь на это, мы и открыли деловой интернет-портал Dailyonline.
ДП: Значите новые возможности на медиа рынке есть?
Р.Ш.: Объективно кризис создает возможности, а вот
воспользуются ли ими игроки рынка, а тем боле его регуляторы – это очень большой
вопрос. Медиа-рынок сверхмонополизирован. Одна из проблем, которая встанет
сейчас – это так называемые дотационные издания. Я понимаю, что многие проекты
другими и быть не могут. Культурные, литературные, просветительские… С другой
стороны есть информационные издания, которые явно живут за счет бюджета. Я не
понимаю, почему налогоплательщики должны содержать массу убыточных
медиа-проектов, перед которыми не стоит задача их объективно информировать и
зарабатывать деньги в честной конкурентой борьбе. Эти издания гонят официоз,
причем делают это в интересах некоего чиновника, и вместе с тем они играют на
рекламном рынке, что вообще-то говоря – нонсенс.
Появляется благоприятная среда для "джинсы", для заказухи,
коррупции , демпинга в рекламе. Хотя не могу сказать, что только они
являются причиной данных явлений. А ведь это не только федеральный, но локальный
уровни. Посмотрите, сколько информационных ресурсов принадлежит губернаторам и
местным властям.
Эту ситуацию здоровой не назовешь, и дай Бог, чтобы кризис
ее расчистил. Конечно, к жизни нужно относиться реально. Но я все-таки надеюсь,
что рынку дадут свободно развиваться, и эти паразиты дотационные издохнут.
Причем и те, кто жил на средства каких-то олигархов и был убыточен, причем часто
много лет.
ДП: Дать им медленно умереть?
Почему медленно? Если они будут поставлены в реальные
условия, умрут они быстро. Кризис должен повысить требования к
конкурентоспособности, под которой я имею в виду реальную борьбу за аудиторию.
Благодаря этим тучным, даже сверхжирным годам, которые буквально залили
мозги и журналистам, и читателям, профессиональный уровень на медийном рынке
упал ниже плинтуса. Пришли люди, которые не умеют складывать слова в текст,
которые не знают что такое телевидение, которые мычат в микрофон. И прежде всего
те, кто не умеет думать, а это было и не надо. Персонал испорчен
дотационным и карманными проектами. Я часто вспоминаю те простейшие
правила, которые были выработаны в журналистике начала 90-х. Вроде бы они должны
были получить развитие, а на самом деле произошел профессиональный откат.
Когда стоит проблема выживания – вот тогда есть стимул повышать свой
профессионализм – писать лучшие статьи, снимать лучшие сюжеты, а если не можешь
– тогда лучше заняться чем-то другим. И в этом потенциальном профессиональном
росте – тоже новые возможности кризиса.
Раф Шакиров родился 6 января 1960 года в 16 полку
стратегической авиации рядом с Семипалатинском.
В 1984
г. окончил истфак МГУ им. М.В. Ломоносова. Кандидат исторических
наук. Стал научным сотрудником Института мировой экономики и международных
отношений Академии наук СССР. В 1991 — руководитель отдела
внешней политики еженедельника "КоммерсантЪ". В 1994–1996
— разработал концепцию и стал первым главным редактором еженедельника
"Деньги". 1997–1999 — главный редактор газеты
«Коммерсантъ–daily». Затем шеф–редактор Издательского дома "КоммерсантЪ". В
2000 г. — заместитель председателя ВГТРК. 2001–2003
— главный редактор издания "Газета". 2003–2004 —
главный редактор газеты «Известия». В 2006–2007 — главный
редактор журнала The New Times. 2008 — главный редактор портала
деловых новостей Dailyonline.
