Мосгорсуд принял решение отказать мне в рассрочке выплаты 500 тысяч Лужкову. Вот я думаю: как бы это так умудриться, живописать все происходящее со мной в связи с судебным иском Лужкова, чтобы не выставил он еще один иск. Попытаюсь пройти по этому вполне реальному, а не воображаемому лезвию.
Придется говорить о себе. Потому что я собственной физической персоной принимаю удары власти. Когда я писал о том, как я нахожусь в тюрьме, а всякая сволочь, имеющая доступ к Интернету, разглагольствовала, что я, дескать, пишу только о себе, называя это "нарциссизмом", мне хотелось передушить их по одному и выбросить их подлые шкурки. Так вот, о себе, и эпохе, и моих гонителях.
По моему мнению, мэр Ю.М. Лужков - человек средневековый, даже не городничий XIX века, а такой себе шеф вооруженной дружины, захватившей город, представим его так. Уже пару столетий назад такие типажи абсолютных феодалов исчезли из городов мира, но у нас ведь далекая окраина мира - Холодильник Истории. Как феодал, мэр Лужков, видимо, претендует на абсолютную власть над горожанами.
Иначе, продолжаю я размышлять, зачем ему оспаривать высказанное мною мимоходом (речь шла о запрете мэрией "Марша несогласных" и о перспективах выиграть процесс против мэрии) мнение, что в московских судах антилужковские решения не принимаются? Вот я бы на месте Лужкова усмехнулся и, гордый своей (его) действительной властью, пропустил высказывание Лимонова мимо ушей, поехал бы очередную столичную стройку обозревать. "Собака лает, караван идет". Тем паче что Лимонов ничего обидного не пролаял.
Как журналист я 20 лет воспитывался в европейских изданиях, поэтому твердо знаю, что можно, а чего нельзя. По-нормальному размышляя, градоначальник должен бы быть доволен признанием мною его власти, авторитета, который, хочет того Лужков или нет, распространяется на всех служащих нашего мегаполиса, от
таджиков-дворников до личных замов г-на мэра.
И на судей этот авторитет влияет, да еще как. Поступает дело, в котором в качестве одной из сторон фигурирует Великий Мэр. Русская смекалка подсказывает женщине-сардельке лет сорока пяти от роду или карьеристу - долговязому глисту тридцати лет, что безопаснее всего решить дело в пользу градоначальника. О нет, я никогда не утверждал, что мэрия опускается, допустим, до телефонных звонков судье. Нет, ни в коем случае. Достаточно фамилии Самого Крупного Феодала Московской Земли, чтобы ввести судью в нервный кризис и предынфарктное состояние. А фамилия в исковом заявлении, вот она, светится.
Дико все это, дикость все это. Как и сумма в 500 тысяч рублей. Это все из той же категорий, что Александр Полежаев, отданный в солдаты, или Тарас Шевченко, забритый служить в Туркмению. Средневековая, тяжелая, обидчивая, раздражительная, мстительная, средневековая еще раз ментальность. Российская наследственность, понимающая власть как насилие, разорение, полное подавление, чтоб не пикнули. Вот кто виноват: философские категории, получается. Разное понимание нами их власти и ими своей (их) власти. Но они что, не виноваты? Виноваты.
И тянется сериал, который правильно было бы назвать "Поэт и Феодал", потому что я уже третью книгу стихов подряд пишу. Потому что у меня описали помимо кресел, обогревателя и телефонов еще и 191 экземпляров книги моих стихотворений "Ноль часов". Туда вошли, кстати, стихи, написанные в тюрьме и после тюрьмы. Мало того, что мое доброе, умилительно гуманистическое государство меня держало за решеткой, так еще и четыре пачки книг стихов о тюрьме описало. Ну, чтоб полностью в моей биографии была истина, вся чаша российских страданий. Вот тебе и сума, друг! Между тем в тюрьмах, где я сидел, с гордостью указывают вновь прибывшим: "Вот камера, где сидел Лимонов!" Это и в Лефортовской тюрьме так, и в Саратовском централе.
Они что, не понимают, что выглядят гонителями и преследователями, не понимают, что осуществляют травлю?! Не понимают, видимо. Репутации Юрия Михайловича Лужкова сериал "Поэт и Феодал" наносит ярко выраженный репутационный ущерб. Даже те, кто не выносит на дух политика Лимонова, понимают отталкивающий душок, исходящий от попыток заставить отца многодетной семьи (трое детей) возместить мэру-феодалу полмиллиона.
К сожалению, все это очень русская история. Очень средневековая, невзирая на сверхсовременные автомобили, в которых передвигается Градоначальник. Архетипическая история, вновь и вновь повторяемая во времени.
Правду я все равно буду говорить. Президенту, премьер-министру, депутатам и градоначальникам. То, что в России на всех уровнях власти воцарился тиранический способ правления, я говорил и буду говорить. То, что политические конкуренты власти, и я в том числе, насильственно отрезаны от политики, я говорил, и буду говорить. Что в России установлен режим насилия, я буду говорить, пока в моей стране не будут проведены свободные выборы. То, что российские суды несвободны, ясно всем гражданам, в том числе и тем, кто голосовал за Путина и Медведева. То, что часть судей заслуживает быть посаженными за решетку за принятые ими неправовые решения, знает любой гражданин Российской Федерации.
Моя история - только видимая часть айсберга несправедливости. У миллионов граждан России есть свои, порой куда более трагичные истории с судами и властными фигурами. Просто я известен, а миллионы – нет.
Я не градоначальник. Я поэт и политик. И все же авторитет у меня есть, и думаю, он будет не меньше, а то и побольше, чем у Градоначальника. История с полумиллионом вопреки желанию тех, кто ее начал, обернулась в мою пользу. Мой моральный авторитет в ходе этого вынужденного для меня сериала, вырос. Сериал показал гражданам моей страны, что я живу не лучше их. Они видели по РЕН-ТВ мои рубашки и носки, развешанные над ванной, они выяснили, что у меня нет сбережений, что я не вор. Что я такой же, как они. И это новое знание граждан обо мне, верю, принесет мне не сегодня-завтра пользу.
4 октября, стоя в Донском монастыре со свечой в очереди к гробу Солженицына, я тяжело обдумывал жизненный путь покойного. Я оспаривал его еще в 70-е и 80-е годы, но с течением времени я признал, что Солженицын был Большим человеком, чуть-чуть недотянувшим до Великого человека. Его ошибки все совершены были в середине 90-х годов. Тогда он сблизился с российской властью. Не надо было ему этого делать. В конце 90-х он уже отшатнулся от власти, но затем опять сблизился с нею в лице Владимира Путина.
Сблизившись с властью, Солженицын отказался по сути дела от своей миссии Великого человека. А она такова: невзирая ни на что и ни на кого, говорить гражданам правду. Это тяжелая миссия – жить под градом насмешек, подвергаться травле, служить мишенью оскорблений. От таких Великих людей отворачиваются близкие, их порой не понимают сторонники.
Нашему народу, изверившемуся, настроенному пессимистически, готовому вот-вот поверить в торжество мирового зла, нужен новый Солженицын, но крепче умершего. Я бы сказал, нам нужен протопоп Аввакум по крепости духа.
Стоя со свечой у гроба, я дал себе слово говорить только правду. И я не повторю ошибки Солженицына. Будьте уверены. Российская власть – черное зло сегодня.
Эдуард Лимонов
